Записи о чуди появились в западноевропейских документах в середине первого тысячелетия
Известно, что коренными жителями Заволочья являлись неславянские племена угро-финнов. Славянские пришельцы на Север называли их чудью белоглазой за чудной язык и внешнюю схожесть со скандинавами. Была и другая терминология — чудь заволочская, т. е. находящаяся за волоком. Что касается термина «чудь», то, по‑видимому, русские летописцы не слишком вдавались в этнические различия финских племён. Представители этого таинственного племени проживали на территориях, где и сейчас преобладает финно-угорское население.
На Руси первое официальное упоминание о чуди было в «Повести временных лет» (1113 год). Учёный-фольклорист Н. А. Криничная (1938–2019 гг.) в своей монографии даёт следующее определение чуди: «Чудь — это совокупность неславянских народов, живших на территории Русского Севера в период освоения его славянскими поселенцами».
Исследования архангельского историка Н. А. Макарова (1962–2013 гг.) и других учёных показывают, что это были преимущественно промысловые кочевые племена. Однако немало источников содержат сведения о том, что чудь вела оседлый образ жизни. Аборигены объединялась в племенные союзы во главе с князьками, имели свои укреплённые городки и земельные владения. Относительно быстрой и в основном безболезненной ассимиляции чуди с пришельцами содействовала очень низкая плотность её расселения, а также культурное превосходство русских.
Мнения исследователей об отношениях между славянскими пришельцами и местными аборигенами разные. Академик П. Б. Иноходцев (1742–1806 гг.), побывавший на Севере в 1785 году, записал предание о русско-чудских войнах: «Первые жители Каргопольского края были погаными сыроядцами и белоглазой чудью, кои, приходя в пределы белозерские, делали великие опустошения… Жестокое сие иго терпели белозерцы доколе не избавил их от оного князь Вячеслав». Далее академик сообщал об основании в устье Онеги города Каргополя в качестве форпоста «против бродивших в окрестностях сыроядцев, на которых была наложена дань». Этнограф XIX века П. С. Ефименко (1835–1908 гг.) писал: «Туземцы во всяком возвышенном и удобном месте строили крепости и оттуда с остервенением защищались от пришельцев».
Исследователь Русского Севера А. А. Кизеветтер (1866–1933 гг.), имея аналогичное мнение с предыдущими, подчёркивал, что «набеги вооружённых даньщиков не достигли бы прочных результатов, если бы вслед за правительственными отрядами туда не прибывала народная колонизация». Учёный-этнограф А. К. Супинский в конце 1930‑х годов оставил «Историко-этнографические записки», в которых сообщалось о насильственном проведении церковнослужителями христианизации чудского населения: «Спасаясь от поборов, чудь уходила вглубь лесов, которые, однако, не спасали их. Окружённая со всех сторон миссионерами, не пренебрегавшими любыми методами воздействия, чудь шла на крайние меры — самоубийства, как это позже делали старообрядцы».
На Севере сохранилось множество преданий о том, как «чудь в землю ушла». Потерпев военное поражение и не желая покориться, аборигены шли на крайнее средство — на самоубийство или точнее на самозахоронение, причём целыми группами. Вот что писал об этом П. С. Ефименко: «При явной неудаче отпора некоторые чуди бежали в леса, другие добровольно умерщвляли себя копьями и луками, иные со всем своим имением погребались живыми в глубоких рвах, а некоторые оставались на местах». Этнограф дал описание самопогребения чуди, которые «выкапывали ямы, ставили по углам столбики, делали над ними крыши, накладывали на крыши камни и землю, потом сходили в ямы с имуществом и, подрубив подставки, погибали».
И всё же большинство исследователей считают, что в действительности было не завоевание земель за волоком, а славянское проникновение. Обратимся к авторитету выдающихся русских историков. Так, С. М. Соловьёв считал, что между славянами и чудью не было враждебных столкновений, так как «здесь, собственно, было не завоевание одного народа другим, но мирное занятие земли, никому не принадлежавшей». По мнению В. О. Ключевского, «самый характер финнов содействовал мирному сближению обеих сторон. Финны отмечены были одной характерной чертой — миролюбием, даже робостью, забитостью». К тому же пришельцы были заинтересованы в увеличении числа данников, также как и церковь стремилась увеличить число своих прихожан.
Известны факты покупки новгородскими боярами и купцами земель у чудских князьков, которые продолжались до середины XIV века. До нашего дня дошла купчая от 1315 года, по которой чудские старшины Азика, Харагинец, Ровда и Игнатец за 20 тысяч белок и 10 рублей уступили обширную территорию по Ваге новгородскому боярину Афанасию Даниловичу. Приведу мнение доктора исторических наук В. Н. Булатова (1946–2007 гг.): «Конечно, нередко случались вооруженные столкновения ушкуйников и чуди, однако они не определяли характер русской колонизации края, осуществлявшейся в основном вполне мирно».
Известный советский этнограф, профессор Л. П. Лашук (1925–1990 гг.) утверждал, что «русская колонизация края осуществлялась в основном мирно. Доказательством этого являлось то, что многочисленные русские поселения на Севере не имели укреплений, а в могильниках находилось очень мало оружия». Такого же мнения придерживается другой этнограф И. В. Власова: «Поскольку освоение и заселение Севера происходило в форме массовой народной колонизации, заложившей уже на начальных этапах мирные отношения с финно-угорским населением, здесь никогда не случалось межэтнических распрей».
В XIV–XV вв. чудские поселения в Заволочье располагались по большей части вблизи глухих озёр и рек, в то время как славянские переселенцы обустраивались по крупным рекам: Северной Двине, Пинеге, Онеге и Ваге. И всё же чудь
в XVI–XVII вв. начинает исчезать. В XVII веке в некоторых местах чудь уже исчезла или ассимилировалась с русскими, карелами, вепсами, утратив свою идентичность. Способствовало этому процессу и отсутствие чересполосного расселения на Севере славян и угро-финнов. В 1864 году в России были опубликованы «Списки населённых мест Российской империи», благодаря которым выяснилось, что чудь существовала даже во второй половине XIX века.
Вплоть до начала ХХ века на Севере сохранялись суеверия, связанные с чудскими курганами, городищами, «ямами» (захоронениями), рощами, почитавшимися чудью священными, и пр. Местные жители считали, что под землёй чудь сторожит свои сокровища и всячески препятствует попыткам отыскать спрятанные клады. Конечно, они уже давно не были «страшливыми сыроядцами». У Белого озера (Вологодская область), где проживало племя весь, уже в X‑XII веках обитало земледельческое население с развитым животноводством, прядением и ткачеством, высокой техникой обработки железа и меди.
Предания о чуди долгое время хранились на Каргополье. Олонецкий краевед А. Петров в 1856 году в губернской газете сообщал: «В Тилманском погосте Вытегорского уезда крестьяне указывают на Аминтову дорогу, по которой бежали в пределы Каргопольского уезда толпы чуди во главе с вождём Аминтой. Они были нагнаны у берегов оз. Лача и потерпели поражение». По мнению А. Петрова, «главные обиталища чуди на Каргополье находились в восточной части уезда — в погостах Вахтомском, Валдиевском, Шожемском и Лелемском». В 1898 году в той же газете появился материал о чудских городищах на Каргополье, расположенных на реках Нименьге, Шолтоме и Волошке.
Большую научную работу проводил на Каргополье упомянутый этнограф Л. П. Лашук. Напоминая, что процесс ассимиляции чуди со славянами продолжался ряд веков, учёный указывал, что «поскольку финны на Севере Руси были аборигенами, а славяне пришельцами, то последние подверглись значительному влиянию аборигенов. В антропологическом типе северных русских наблюдаются некоторые финские черты, возникшие от смешанных браков». Таким образом, происходило взаимное влияние двух этносов и население Русского Севера можно назвать русско-финским при явном преобладании русского элемента, что можно проследить по результатам исследований популяционной генетики.
Даже во второй половине XIX века церковная летопись Лёкшмозерского прихода Каргопольского уезда отмечала, что «местные прихожане представляли собой не чисто русское племя, а смесь русско-чудского, при преобладании русского». Л. П. Лашук, подводя итоги научной экспедиции на Лекшмозерье, которая была в 1949 году, сделал вывод, что «эта местность является одним из примечательных островков обрусевшей чуди». Жителей деревни Труфаново он назвал поколением из чуди за внешне более светлые волосы и глаза. Приведу ещё мнение современного этнографа И. В. Власовой: «Северное население впитало в себя традиции славянской культуры Новгородской и Ростово-Суздальской земель… Но в его формировании огромную роль сыграли и предки финно-угров, населявшие Русский Север. К XVII веку северно-русское население сложилось в своеобразную этнотерриториальную общность, обладающую определёнными культурно-бытовыми отличиями».
«Чудская» тема всегда интересовала каргопольских краеведов прошлого. Её затрагивали священники, работавшие над историей своих приходов. Каргопольский краевед П. Пятунин в начале 1920‑х годов в своём рукописном издании «Каргопольщина в прошлом и настоящем» сообщал: «В Надпорожском приходе есть небольшое место, которое и теперь называется Белоглазово, потому что здесь жила чудь белоглазая». Много материалов о чуди на Каргополье можно найти в монографии Н. А. Криничной «Предания Русского Севера».
Большую миссионерскую деятельность по христианизации чуди в XIV–XVI веках проводили монахи северных монастырей. Так, в «Житие» Кирилла Челмогорского рассказывается о том, что «поганые сыроядцы» первоначально хотели преподобного «в ядь себе сотворити», т. е. съесть. Однако Кирилл не только нашёл общий язык с аборигенами, но и начал их крестить. Кротостью, терпением и неусыпным трудом преподобного «вси чудяне познаша Господа и восприяша святое крещение». Всё же этому тексту, как и вообще церковной житийной литературе, полностью доверять нельзя. Сомнительно, чтобы всего за 50 лет подвижничества преподобный заставил окрестное население забыть свои обычаи и веру.
Остатки заволоцкой чуди, крещёной в православие, перешедшей к земледелию и своим бытом и культурой практически не отличавшейся от местных русских, существовали в середине XIX века. Так, в 1864 году чудь проживала вместе с русским населением в Архангельском, Холмогорском и Пинежском уездах. Ещё в конце XIX века часть местного населения в районе Водлозера не скрывала своё происхождение от чуди. В деревне Чудиново, на реке Ваге, обрусевшие местные жители помнили своё чудское происхождение и в 40‑х годах ХХ века. В Новгороде есть Чудинцева улица, где ранее проживали знатные представители данного племени, в Киеве — Чудин двор. Считается, что от имени этих племён образованы названия: город Чудово, Чудское озеро, река Чудь. В Вологодской области есть деревни с названиями: Передние Чуди, Средние Чуди и Задние Чуди.
Множество географических наименований на Русском Севере с суффиксами -ма, -ньга, -кса, -гда и прочие имеют явное угро-финское происхождение: Тихманьга, Ухта, Ловзанга, Пилегма, Лёкшма и другие. Нетрудно обнаружить большое количество заимствований из финно-угорских языков, нетипичных для литературного русского языка. Русский язык пополнился рядом финских слов: сельга (возвышенность, невысокий хребет), лахта (залив), салма (пролив) и т. д. Во время переписи 2002 года чудь была внесена как самостоятельная национальность под номером 351 в перечне национальностей и языков РФ. Отдельные жители Пинежского района Архангельской области назвали себя чудью. Сейчас в РФ проживают 16 угро-финских народов, которые сохранили свою идентичность: карелы, вепсы, саами, ненцы и другие. Самый большой по численности угро-финский народ — венгры — переселились из Поволжья в Европу ещё в X веке. Нередко можно услышать утверждения, что в настоящее время лишь угро-финская топонимика сохраняет память о былых аборигенах края. Но это лишь частичная правда. Наследие угро-финских народов продолжает изучаться специалистами. В феврале 2020 года в Петербурге проходили IX Шёгреневские чтения, организованные Российским этнографическим музеем. Они были посвящены создателю финно-угроведения И. А. Шёгрену. На чтениях прозвучал доклад каргопольца Сергея Рягузова, посвящённый деятельности местного краеведа начала XX века И. И. Забивкина.
В советское время при гостинице Каргополя существовало кафе под наименованием «Аминта». Жаль, что кафе с таким интересным историческим названием переименовали. До сих пор судьба этого народа остаётся загадкой. Трудно не согласиться с выводом В. Н. Булатова: «Только всесторонние исследования по археологии, этнографии, фольклору, лингвистике и антропологии могут дать исчерпывающие ответы на вопрос о том, что же представляла собой чудь заволочская и чудь белоглазая».
С. Рягузов,
кандидат исторических наук
