Крестьянские помочи в Олонии
По этимологическому словарю Макса Фасмера, помочь — это «помощь, содействие, работа сообща на поле с угощением». «Большой энциклопедический словарь» даёт следующее разъяснение этого термина: «Обычай взаимопомощи односельчан в России: приглашение соседей на спешную работу (уборка хлеба, строительство избы и т. д.) — за которую обильно угощали, но не платили». В ряде этнографических трудов помочь рассматривается как форма производственной кооперации. Большой вклад в изучение этой народной традиции внесли И. В. Власова, М. М. Громыко и другие исследователи.
Обычай безвозмездной коллективной помощи известен у многих народов. Жить без взаимовыручки люди не могли. Само общинное устройство русского крестьянского мира содействовало укреплению этой благородной традиции. Помочь проводилась по решению сельской общины. Всем миром помогали прежде всего вдовам, сиротам, погорельцам, больным и слабым. Сообща выполнялись работы, необходимые обществу: строились дома, мельницы, школы, магазины, амбары, церкви и часовни, ремонтировались дороги. Но чаще всего крестьянин сам приглашал на помощь. Помогали лицам, служащим в деревне — лесничему, фельдшеру, учителю, священнику, даже членам соседних общин и т. д. В случае необходимости соседи договаривались по очереди помогать друг другу. Помочи распространялись на тяжёлые работы, где одной семье было трудно справиться, а также срочные дела: до дождей убрать урожай, вывезти сено, выкопать картошку.
Условно помочь можно разделить на три основные вида:
1) благотворительную — крестьяне всей деревней работали на сиротские, вдовьи или просто маломощные хозяйства, помогали миром погорельцам;
2) «в отработку» — соседи договаривались по очереди помогать друг другу;
3) одноразовую — хозяину необходимо было в один день завершить определённую срочную работу. В зависимости от характера работы помощь разделялась на мужскую (строительство дома, перекрывание крыши, установка глиняной печи), женскую (обработка льна, прядение шерсти, жатва, уборка избы) и общую, в которой были заняты все.
В материалах «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева, в главе, посвящённой Олонецкой губернии, можно прочитать: «Помочи бывают у крестьян за угощение и денежные. Впрочем, бедняку-погорельцу или человеку малосемейному с удовольствием поможет мужик-сосед за одно русское «спасибо», а после её окончания можно и поесть получше и посытнее. Помочи устраиваются обыкновенно в воскресные дни, после божественной службы. На помочь, особенно за угощение, идёт и старый, и малый».
Помощники предпочитали работать у более богатого просителя. Так, олонецкий исследователь А. А. Шустиков пришёл к выводу, что «помочи в Моше (Каргопольский уезд) устраивались малосемейными или бедными, не могущими нанимать поденщиков… К этим идут из жалости, большею частью только родственники. Когда же устраивает помочь богатый, то к нему многие идут ради угощения или ожидания помощи в нужде хлебом или деньгами».
Хозяин должен быть любезен и приветлив. Он не мог принуждать, указывать, делать замечания. Одной из распространённых помочей в Поонежье было завершение жатвы, которая называлась выженкой. Исследователь начала XX века И. Калинин сообщал, что «женщины и девушки шли на выженку крайне охотно, надеясь повеселиться в разгаре полевых работ и обеспечить себе подобную же помощь».
В 1889 году олонецкий краевед Г. И. Куликовский опубликовал очерк-исследование об олонецких помочах. Исследователь подчеркнул, что привычка народа жить вместе и сообща работать сохранилась до наших дней. На помощь одному крестьянину приходит вся община или несколько близлежащих общин со своими лошадьми, топорами и прочими орудиями. Помочи нередко собирались, чтобы заготовить лес для строительства дома. В лес отправлялось до 30 и более подвод. За 2–4 поездки на деревенской улице воздвигались целые горы брёвен, привезённых помочью. Устраивались массовые помочи по строительству глинобитной печи — печебитье. Молодёжь привозила глину, мяла её, укладывала и утрамбовывала.
Однако исследователь увидел и начало процесса постепенного разложения общины и в частности помочей: «Прекрасный древний обычай прекращается. Угощенье в местах, лежащих по трактам и близ городов, заменяется платою денег». Каргопольский краевед И. И. Рудомётов обнаружил, что в селении Мехреньга Каргопольского уезда Воезерской волости помочи организуют за пиво: «Каждая помочь обязательно заканчивается «пировкой», во время которой выпиваются бочки пива». Большешальский краевед И. И. Забивкин также подметил аналогичную тенденцию в своём краю: «Впрочем, в последнее время стали нередко и на помочах жать за поденщину».
И всё же трудно согласиться с корреспондентом тенишевского бюро А. В. Скворцовой, которая посчитала, что помочи были совсем невыгодны для хозяев: «Целый день бедные хозяйки стряпают, варят, хлопочут и вечерком всю артель угощают ужином, в конце которого непременно подают пряники, орехи и конфеты. Гораздо проще помочь денежная. Здесь объявляют заранее плату». В некоторых деревнях обед или ужин, завершавший помощь, должен был состоять из 12 блюд. Это делалось для того, чтобы каждый месяц получил свою порцию, а, следовательно, весь год был бы «накормлен», задобрен. Конечно, организация пиршества такого размаха была не всем по карману.
Каждый житель деревни почитал своим долгом принять участие в помочи. Отказаться от работы по этическим нормам было безнравственно. Да и сама жизнь подсказывала, что в помощи рано или поздно будет нуждаться каждый домохозяин. Обычай помочей интересен тем, что в нём объединялись две главные стороны жизни — работа и праздник. В народном сознании совместная работа воспринималась в первую очередь как праздник. Недаром так весело и споро трудились крестьяне, много шутили, пели песни. И. Калинин, завершая рассказ о полевой выженке, счёл нужным указать: «Жнут с песнями с утра до вечера, а потом весело пируют». Г. И. Куликовский в конце своей статьи об олонецких помочах пишет, что «работа шла под песню». Особенно любила помочи молодёжь, так как благодаря большому собранию людей создавались условия для развлеченья и веселья. Перед праздничным застольем после работы все переодевались в нарядные одежды, которые специально брали с собой.
С искренним восторгом описал И. И. Забивкин помочи односельчан большешальской деревни Заручевье: «В каждое воскресенье не у того, так у другого из крестьян помочь. На помочь идут все: и стар и млад, и мужчины и женщины. Весело бывает. Принесут и гармошку. Раз, два жницы и в кадриль станцуют. Дожнут поляну, перебираются в другую. Грянут песню… С утра до поздней ночи работает помочь. А вечером рабочих ожидает у хозяев ужин с предварительным чаепитием».
Наши предки понимали психологическую важность труда со взаимовыручкой, задорной шуткой и весёлой песней, ибо в процессе коллективной работы всегда могут появляться спорные, а то и конфликтные ситуации. Труд дореволюционного крестьянства, работавшего на себя, разительно отличался от будущего колхозного произвола. Неслучайно колхозники переводили аббревиатуру Всесоюзной Коммунистической партии большевиков (ВКП (б)) как «вторичное крепостное право большевиков». О рабском труде узников ГУЛАГа в период сталинского правления даже упоминать тяжело. Можно вспомнить и коммунистические субботники периода развитого социализма, заорганизованные, формальные и большей частью далеко не добровольные.
С. Рягузов
